Первая часть интервью о своем детстве, как пришел в бокс, других видах спорта, которыми занимался, своей семье, об уходе с поста тренера сборной Украины, хобби и отношении к славе – по ссылке. Вторая часть интервью о 90-х, обеспечении, отношении к женскому боксу, перспективах Усика, выезде боксеров в Россию, пересечении политики и спорта и предложениях из других стран – по ссылке.
– Когда начали тренировать, то была цель стать лучшим?
– У меня никогда не было цели стать лучше кого-то. Когда я был еще молодым тренером, у меня была цель подготовить победителя первенства города Львова. Я его тренировал, ставил в стойку, мы пошли на соревнования, он победил. После этого мы едем на Всеукраинские соревнования. Затем приготовить победителя или призера Чемпионата Украины.
– Что самое сложное в работе тренера?
– Когда-то в СССР была песня о тренере. В ней есть такие строки "И каждому тренер нужен, Чтоб лучшее в нас заметил". Чемпиона нужно увидеть. Когда Котельник был маленьким, то со мной работал один тренер, он сейчас уже рубежом проживает. Я с Андреем сюсюкался, носился, прямо пылинки сдувал. Он мне говорил: "Да что ты с этим цыганом носишься". Я говорю: "Да ты что, он будущий олимпийский чемпион".
Читайте также: Усик с весом в 84 кг делал клоунов из боксеров, что весили 91 кг, – экс–тренер сборной Украины
Затем у меня Хамула начал выступать, и Джуман подрос. Поэтому я пошел во взрослую команду, и этот тренер остался с ним. Поехали они на турнир в Италию, очень тяжелая дорога была, Андрея укачало, приехали ночью. А он на второй день сразу вышел на бои. Он все бои выиграл, в финале победил кубинца и стал лучшим боксером турнира. Приехали они с турнира, а я в зале на лапах держу Джумана. Тренер ко мне подходит, обнимает Котельника, целует в голову и говорит: "Это наш чемпион! Олимпиец". Наконец понял, а это прошло полтора года.
Представляете сколько ребят тренеры не увидели и они ушли на улицу. Котельник в интервью говорил: "Дмитрулик уже достал меня с тем боксом. Я его не хотел. А он мне – ты чемпион". Он любил в футбол бегать, а не боксом заниматься.
Котельник, моя олимпийская надежда, убежал от меня. Я его не мог поймать. Играл футбол, принимал гавриков, которые знали меня в лицо, ставил их, чтобы, если я появлюсь, они сразу свистели. Он сразу убегал через подвалы. Там такие катакомбы в старых домах, что я не мог его поймать. А поймал случайно. Он стоял на воротах, спиной ко мне. Я просто шел по улице, даже не собирался его ловить. Он полтора года уже не ходил на бокс. Подошел, похлопал по плечу. Андрей тогда пообещал, что вернется к тренировкам. Я тогда еще не имел жилья во Львове и ездил из села. Еду открывать зал за час до тренировки, и он уже ждал. С того момента ни разу не пропустил.
Тренерская работа – это как работа скульптора. Ты получаешь маленького ребенка, и будто из глины начинаешь лепить чемпиона. Надо увидеть, какие качества есть у боксера и развить их. Каждый спортсмен имеет некий набор качеств, и как они будут развиваться – зависит от тренера. Но и тренер должен развиваться и учиться. Я когда учился, то посещал все пары, и пытался побольше знаний получить. Когда открыл зал на Сыхове, то у меня стояло почти полсотни ребят, а успеха из них добился только Джуман.
– Вы воспитываете не только боксеров, но и личностей. Для чего Вам это?
– Не согласен с позицией, которая была в СССР, незаменимых людей нет. Возьмем, например, Валерия Лобановского. Если смотреть на его биографию, то он всегда был личностью. Сейчас Шевченко – он тоже личность. Талантливых и способных спортсменов много, но не все добиваются успеха. Сколько боксеров было во Львове, а известными стали только Котельники, Зауличный, Джуман. Они личности, дальше развиваются и многие делают.
– Интересовались вы жизнью своих спортсменов за пределами тренировочной базы, или контактировали с семьями?
– Мы и в дальнейшем контактируем. Мы со многими остались в близких отношениях. И те воспитанники, с которыми мы прожили жизнь, то они так и остались. Мало того, у нас в клубе, на Сыхове, есть такая традиция: 30 числа, независимо от социального статуса, мы собираемся в 18:00 часов, и расходимся, бывает, в 4-5 утра. Это раз в год, и мы не нарушаем такую традицию. Бывает, что из Киева приезжают или из других регионов. Даже есть такие, которые поколения не помнят, но здесь начинают общаться. Старшие младших по телевидению видят.
Если ко мне и обращались чьи-то жены, то это были те, кому на тот момент нужен был совет. Она не хочет его потерять, но и не понимает как себя с ним повести. Задавалась вопросом: "Дмитрий Дмитриевич может им управлять, то почему я не могу?". Если я помог и случилось так, как случилось, то я рад.
Читайте также: Стало известно, за какую сумму Владимир Кличко готов вернуться в бокс
У меня также профессия в жизни вышла на первое место, и я не смог много внимания уделить жене и детям. Но я очень благодарен жене, потому что благодаря ей у меня два полноценных, разумных сына, которыми я сегодня горжусь. Потому что есть тренеры, дети которых пострадали: вышли на улицу, пошли по тюрьмам, потому что тренера нет, а жены не не справлялись с ними. В этом плане у моей жены есть большая заслуга. Она сама у меня педагог, учитель музыки, и с ними она справилась. Трудно было, но хорошо воспитала их. Так же я старался быть со своими учениками.
Когда мне предложили стать главным тренером, это было в 2004 году, и у меня уже тогда был мой пиковый питомец – это Андрей Котельник, потому что он уже в то время был серебряным призером и профессионалом. Но личный тренер и тренер команды, еще и национальной – это совершенно разные вещи. Потому что личный тренер, это когда нас двое. Вот есть у меня Котельник, я его знаю. Когда ты приходишь в команду, то все по-другому. Команда, это, во-первых, боксеры, каждый из которых уже, как минимум, чемпион Украины. Чемпионы – это сами по себе странные люди. У некоторых не складывается с семьей, как у Андрея Котельника с его первой женой, потому что женщина хочет "задушить" его, а чемпиона "задушить" очень сложно. Иногда приходится даже с женами разговаривать. И я им всегда говорю: "Ты пойми – он чемпион, а его не возьмешь голыми руками. Иногда надо где-то обойти, где-то схитрить".
– Если с чемпионами трудно, то почему согласились на пост тренера сборной?
– С чемпионами трудно, а вот представьте себе, ты получаешь команду, где 60 чемпионов, с которыми очень нелегко, но еще сложнее с их наставниками. Ибо у каждого тренера свои взгляды, и он ассоциирует тебя с собой, потому что он такой же тренер, как и ты. Только ты стоишь выше него. Поэтому когда мне предложили возглавить национальную команду, я попросил время подумать. Я, честно говоря, был шокирован. Тогда я был тренером сборной, но не главным.
Тогда в команде был спад, была провалена Олимпиада в Афинах и надо было что-то менять. Мы утром пили кофе, первый вице-президент Всемирной федерации бокса Игорь Гайдамак, сказал, что завтра в такое же время будем пить кофе, и ты должен дать ответ. Я всю ночь не спал, ведь мне самому надо было определиться, для чего я туда иду. У меня уже был тогда Котельник, после Котельника пришли хорошие молодые боксеры, которые здесь у нас были во Львове. Не возглавляя сборную,у меня боли 5 человек в штатной команде национальной сборной. И я дальше мог быть как личный тренер.
К сожалению, в нашей стране случается так, что кто-то кому-то позвонил и назначили на должность. Вот те конкурсы, которые организуют, не всё честные. Раньше, когда ты приходил на какую-то должность, ты должен обладать критериями под эту должность: стаж и так далее. Даже когда ты приходи на какое-то предприятие. То определенный период работал каким-то мастером, а потом становился директором этого завода. Так же и в боксе. Когда назначают на должность главного тренера, сначала смотрят сколько лет человек вообще работает тренером, кого он подготовил для национальной сборной, и подготовил ли вообще. Сколько он лет работал с национальной сборной. И эти критерии учитывались. Когда меня назначали на должность главного тренера сборной, у других тренеров также были вопросы: "А кого он подготовил?". А он подготовил Хамулу, а он подготовил Джумана, а он подготовил Котельника. Мало того, я уже вторым тренером сборной работал около восьми лет.
– Личную цель ставили, когда пришли на должность главного в сборную?
– Единственной моей целью для меня было прославлять украинский бокс. Мы реально никогда в команде не побеждали россиян. Побеждали отдельно, но не в команде. Тогда я имел олимпийского чемпиона Котельника, но задал себе вопрос – можем ли мы сделать команду-победительницу.
Читайте также: Как вместо кондитера стать четырехкратным победителем Паралимпиады: история Романа Павлика
– Какая основная проблема была у команды, когда Вы ее возглавили?
– Мы приехали в Маньяно в 2005. Та команда у меня только собиралась. Я заметил, что на самом деле команды нету. Мы привезли одну серебряную медаль благодаря боксёру Исмаилу Силлаху, из Мариуполя. Но команды не было.
Проигрывает первый, а я смотрю, что они не волнуются. Вот первый проиграл в 48 кг, а второй идет драться в 52 кг, и тот, что в 48 кг дрался, он не болеет за своего товарища, а хочет, чтобы и тот проиграл и тогда их уже будет двое. У меня была паника в то время, я видел, что реально команды нет. Я их собрал и сказал, что команды у нас нет. В 2004 году в Хорватии мы заняли 12 место, а уже в 2006 в Болгарии занимаем 2 место, где проигрываем только россиянам и завоевываем пять медалей. И так мало-помалу команда начала выделяться.
– Команду вы создали ...
– У меня в то время была "звездная команда" – Усик, Ломаченко, другие ребята. В 2008 году, после Пекина, откуда мы привезли две награды, можно считать наше выступление успешным.
У меня вообще много рекордов, я единственный тренер в Украине, а может и в мире, который принимал участие, как тренер, а затем в качестве главного тренера сборной в 14 чемпионатах мира. А Чемпионат мира у нас проводится раз в два года. 14 лет старшим тренером национальной сборной до сих пор не был никто.
Усик, Ломаченко, конечно, были на высоте. Вася завоевал кубок Вэла Баркера – это вообще вершина. Я им на сборах в Пекине сказал: "Пацаны, вы реально молодцы, вы подняли планку украинского бокса, показали, что он есть. Но, у нас с вами через два месяца Чемпионат Европы. Я абсолютно никого не заставляю, но мы завтра с вами будем вылетать домой, у вас еще есть целые сутки, вы еще будете гулять по Пекину, скупать подарки родным, и вы должны сказать мне свое решение относительно участия в Чемпионате Европы". Я с командой всегда общался через капитана, тогда это был Жора Чагаев. И так мы решали все проблемы.
У меня в команде мелочей нет. Если ребенок сегодня 8 часов потренировался, то он должен хорошо есть и обязательно восстанавливаться. Если мы этого не будем учитывать, то в конце сборов мы просто выжатый лимон получим. Поэтому на следующее утро мы собираемся, и Жора Чагаев говорит: "Мы все едем на Чемпионат Европы". Мы приезжаем на чемпионат и выиграем первое место.
– Но у Вас были проблемы с Сергеем Деревянченко.
– Всех спортсменов, которых я отстаивал, они не просто завоевывали медали, они становились чемпионами. У меня был бронзовый призер Чемпионата мира Сергей Деревянченко, но он нарушал тренировочные принципы. Сергей отказался выступать на Чемпионате Украины. Я им позволил это сделать при условии, что перед Чемпионатом Европы у них будут спарринги. Но потом Сергей отказался и от спарринга, поэтому на Чемпионат мира я его не взял. В такой ситуации начинают звонить депутаты и кто только можно, потому что когда говорят, что спорт и политика не связаны, то это все ложь.
Тогда я взял на чемпионат Ивана Синая, который мало того, что стал Чемпионом Европы, а мы выиграем первый раз в жизни у россиян. А Россия вообще не проигрывала Чемпионаты Европы никому. У нас были тогда 4 победы, а у России – 2. Усик стал Чемпионом Европы и Ломаченко также. А кроме того еще и Жора Чагаев выиграл. Решающий бой был у Синая, который дрался с россиянином. И если бы Ваня проиграл, то проиграла бы вся команда. Вот чем команда отличается от индивидуальных поединков.
Читайте также: Пришло время выиграть мировой титул, – украинский боксер Деревянченко
– 2011 и 2012 годы успешные в Вашей карьере?
– В 2011 году мы занимаем первое место на Чемпионате мира, потом выиграем Олимпийские Игры в команде. Здесь мои мечты и моя цель, которая была поставлена – выполнены, и я этим был доволен. Я верующий человек, и всегда благодарю Господа Бога за то, что он мне в эти моменты давал возможности. Я вам привожу эти примеры, потому что принять решение на самом деле трудно.
Денис Беринчик, когда я взял его на Чемпионат мира, он не был даже призером Чемпионата Украины. А он уехал и стал серебряным призером Чемпионата мира, а затем серебряным призером Олимпийских игр. И по нему также нужно было принять решение, когда я брал его в команду. Тогда мне задавали много провокационных вопросов, но я в никакие дискуссии ни с кем влезать не хочу, а тем более со спортсменом. Я уже говорил, и еще раз повторюсь – я ни об одном своем решении не жалею. И я не жалею, что взял тогда Дениса в команду. И я говорил и говорю везде, что хотя Беринчик стал серебряным призером, он не проиграл бразильцу поединок, он реальный Чемпион мира. То есть, он тогда был лучше, он был в команде, я совершенно об этом не жалею.
Такая же была ситуация, когда мы в Харькове уже выиграли Чемпионат Европы в 2017 году. Это была новая команда. Не было ни Васи Ломаченко, ни Саши Усика. Все изменилось. Они уже в то время были в профессиональном боксе. Мало того, что мы тогда выиграли Чемпионат Европы, мы снова установили рекорд. Никогда больше пяти медалей национальная сборная не завоевывала. Мы завоевали шесть. Мы еще раз установили своеобразный рекорд для команды. Поэтому, в этой ситуации для меня вся работа в национальной сборной была выполнена, и я мог идти с гордо поднятой головой.
Кроме того, что я вам сказал, два раза команда признавалась лучшей командой мира, лучший тренер мира, лучшие боксеры мира. Мне вручал две награды Кучма, мне вручал награду Ющенко, у меня три ордена за заслуги. И в прошлом году Петр Порошенко вручил мне орден Даниила Галицкого. Свои 14 лет я отработал честно, я никогда в жизни не ставил какие-то материальные цели. Хотя во всех трудных моментах мы не были обделены. Я всегда всем благодарен, потому что все, кто мог, всегда помогали, поддерживали. Я в своих интервью поблагодарил всех, кому мог поблагодарить. Единственное, что не благодарил по фамилиям тренеров, чтобы кого-то случайно не забыть и не обидеть этим. Вся моя работа была направлена на формирование сильной команды для Украины. И я думаю, что мне это удалось.
– После Олимпиады в Пекине говорили о переходе Василия Ломаченко в профи. Была такая возможность?
– Была ситуация, когда Андрей Котельник также хотел перейти в профессиональный бокс. Ему на тот момент было всего 23 года и он спокойно мог участвовать в еще одной Олимпиаде. Когда я ему предложил еще раз поехать с нами на Олимпиаду, он сказал, что хочет попробовать себя в профессиональном боксе. Тренеру очень трудно расставаться с такими воспитанниками, как Андрей Котельник. Но решение должен принимать сам спортсмен.
Так же с Василием. Но в его жизни модератором всех идей является отец. Он полностью доверяет отцу, все идеи отца реализуются в жизни 100-процентно. Васи в то время было 20 лет. И перейти в 20 лет в профессиональный бокс, это не так, как в 24. Эти четыре года трудно отработать, потому бокс – это травматический вид спорта, у него были и операции на кисти и у него были проблемы. Но решение они приняли. Я думаю, что, все-таки, Анатолий Николаевич принял такое решение. Вася его поддержал и они остались. Это было супер, потому что он, что отец очень трудолюбивые, много трудятся и не отвлекаются. У них есть цель: он должен быть чемпионом и он пашет с утра до вечера. И папа вместе с ним, они трудятся и показывают результат. Поэтому, слава Господу Богу, они остались. И это было выступление команды в Лондоне, благодаря им.
Он был авангардом, при всем, что он отказывался быть капитаном. Он является лидером, однако этого никогда не подчеркивает. Его это не интересует, его интересует конечный результат. Он трудится, не хочет перетягивать одеяло на себя. Все подсознательно понимают: мы хотим быть такие, как Василий. Но он не говорит никому: "Будьте так, как я". Ему трудно держаться в течение стольких лет, но он выходит на ринг и показывает результат. Все равно мы все понимаем, что время берет свое.
Читайте также: Следующий бой Ломаченко проведет за титул чемпиона WBC
– Какими были ваши аргументы за то, чтобы Котельник оставался в любителях?
– Мы пришли к медали, он ее завоевал. При том, что за четыре месяца до Олимпиады сильно травмировался, операция, травма мениска, надрыв связки. Нам сказали через полгода только начинать тренировки. И он в течение пяти месяцев стал серебряным призером Олимпийских игр. Быстро восстановился, набрал форму.
Он очень талантливый ребенок, с характером и пережил это все. Я работал со многими спортсменами. И с Сашей Усиком течение шести лет. Но Андрей – это родной человек. Львовский бокс в истории вообще очень сильный, у нас много чемпионов. И когда мы начнем анализировать на уровне Олимпийских игр, то у нас Ростислав Зауличный, который сегодня в Чикаго проживает, серебряный призер Олимпийских игр, и Андрей Котельник. Аргументы Котельника побеждали потому, что он сказал: "Дмитрулик, я в любительском боксе достиг наивысшего – стал призером Олимпийских игр, я хочу стать Чемпионом мира в профессионалах". На это я ему ничего не мог ответить. Ему было трудно, но он, все же, стал Чемпионом мира. Есть моменты, когда тянешь и ведешь ученика, а есть моменты, когда ученик начинает тянуть тебя, потому что ученик же становится звездным и так и было.
– Как считаете, если бы Котельник не подписал контракт с Доном Кингом, карьера сложилась бы лучше? Или все произошло как случилось?
– Я думаю, все сложилось так, как сложилось. Надо поблагодарить Господа Бога, что все так сложилось и дал Бог, он стал чемпионом. По моему мнению, настоящий хороший профессиональный бокс – это Америка. Если вы посмотрите бой Александера и Котельника. Вся статистика после боя на стороне Котельника по количеству ударов по всему выиграл Котельник, по статистике. Но руку подняли Александеру. Даже при том, что Андрею уже тогда было 34 года, а Александеру 24. Тогда Александр был звездой. Имел три пояса. Поэтому, я думаю, что если бы Андрей быстрее был бы в Америке, он как раз был того типа боксер, который подходил под Америку, он зрелищный боксер. А в Германии ему не дали реализоваться, хотя я благодарен тренеру, который с ним работал.
Когда я работал с Андреем, я ему в углу подсказывал: не опускай руки, двигайся на ногах, больше работай передней. Все решения по бою он всегда принимал сам. И это очень ценно, таких боксеров очень мало в мире. Я думаю, что жалеть ни о чем не надо, случилось так, как случилось. Андрей взял столько, сколько ему Боженька дал. Меня всегда спрашивают с чего бы я начал, если бы начинал с нуля все делать. Всегда говорю, что делал так же, как делал до сегодняшнего дня по отношению к боксу, по отношению к своей семье.
– То, что Андрей завершал на "Арене Львов" – было приятно?
– Андрей уникальный человек, и я горжусь им и как спортсменом, и как человеком. Он надежен, не подведет, не оставит. Я его могу назвать своим сыном. Поэтому в той ситуации я для Андрея остался и тренером, и близким человеком. С другими воспитанниками было по-другому. Но жизнь есть жизнь, и у каждого она своя. На некоторых этапах мы расходимся, так и должно быть.
– Всю жизнь в любительском боксе. Не было ли желания идти в профессионалы?
– После Лондона личный результат был достигнут. И тогда встал вопрос у меня: "Может что-то изменить?" Тогда не хотелось работать уже с национальной командой, потому что было истощение. Тогда были варианты, что, возможно, надо поменять направление работы. И я понимал, что профессиональный бокс отличается от любительского. Но после Лондона у меня был уже возраст, и переходить в профессиональный бокс было поздно. Делать что-то плохо я не хотел. Я не могу сказать, что я очень хорошо знал систему подготовки в профессиональном боксе, потому что она очень отличается от любительской системы.
Тогда были варианты, чтобы попробовать себя в преподавательской деятельности: университет физической культуры, училище физической культуры. И вот я стоял тогда на распутье: измученность была, моральное истощение. В чем-то была и разочарованность. Были такие моменты, когда я хотел все забросить, остаться в селе, ограничиться сельской жизнью. Даже жена испугалась и говорила друзьям, близким, что с ее Димкой что-то случилось.
Потом меня оживили публикации многих людей о нашей команде, о том, что она супер и больше такой команды не будет. И снова меня зацепил украинский бокс, который есть, был и будет. И вот тогда я, все-таки, опять стал в стойку и начал с нуля. Тогда мне было очень сложно, были перестройки в самой Всемирной федерации бокса. Добавились WSB. Тогда боксеры только пришли, и надо было "лепить" их, потому что команда была слабовата. Они имели достижения в молодежном боксе, а взрослый бокс – это совсем другое.
Читайте также: Битва абсолютных чемпионов, – Джошуа хочет бой против Усика
Потихоньку мы строили команду и выиграли Чемпионат Европы в 2017 году. Но, опять же, на это все у меня ушло очень много энергии. Но я не держу ни на кого никаких обид. Вот на сегодняшний день я не работаю с командой, но есть люди, которые принимали это решение, и они за него и будут отвечать. Вот в июне 2019 года будут Европейские игры. И там мы и увидим результат. Мы на ЧЕ завоевали 6 медалей. Значит на Европейских играх должно быть 4-6. Меньше 4 не должно. Затем будет ЧМ, и мы увидим все изменения. Все, что делается, делается к лучшему. Может сейчас все лучше станет.
– На сколько лицензий и медалей можем рассчитывать в Токио 2020?
– Я делал отчет, перед тем, как написал заявление. И мне такой же вопрос задавали. Поэтому скажу то же, что говорил на отчете. У нас есть 8 весовых категорий, так что эта команда может завоевать 4-6 лицензий. И должны привезти 1-2 медали. Классный вариант для этой команды – это комплект наград. Им это по силам. Буценко, Хижняк, Замотаев, Выхрист, Барабанов – они все могут брать лицензии и бороться за медали. Не знаю, что надо сделать, чтобы эта команда осталась без медалей.
Общались Станислав Безушко и Кристина Кобак